— Паисие, каково дело монаха?
— Дело монаха — стать сосудом Святаго Духа. Он должен сделать своё сердце таким чутким, как листочек сусального золота. Все делание монаха есть любовь, и в путь свой он тоже выходит от любви к Богу, которая заключает в себе и любовь к ближнему. Монах размышляет о несчастье человечества, его сердце уязвляется болью, и он непрестанно сердечно молится о мире. Так монах милует и помогает миру молитвой. Есть монахи, помогающие людям больше, чем мог бы помочь им весь мир. К примеру, человек мирской помогает бедняку килограммом риса и парой апельсинов, да и те часто даёт лишь для того, чтобы его увидели другие, которых он сам при этом еще и осуждает за скупость. Но монах творит молитву и ею, в молчании, — шлет целые тонны помощи своим ближним.
Монах не намечает собственной программы действий, не составляет мирских проектов миссионерской работы, он идёт вперёд без всякого собственного плана, и добрый Бог включает его в Свой Божественный План, а если это понадобится, то Он ведомым Ему способом может послать его и на Апостольский подвиг. Бог не требует от монахов, чтобы они выходили в мир и водили людей за ручку. Он хочет, чтобы монахи опытом своей личности — ДАВАЛИ людям Свет и таким образом руководствовали их к Вечной жизни. То есть служение монаха не в том, чтобы помогать миру, находясь в миру. Монах уходит далеко от мира не потому, что он ненавидит мир, но потому, что он — любит его. Живя вдали от мира, монах своею молитвой — поможет ему в том, в чём нельзя помочь по-человечески, но одним лишь Божественным вмешательством. Поэтому монах должен находиться в постоянной связи с Богом, принимать от Него сигналы и указывать людям правильный путь к Богу.
Я долго не мог понять, как понимают католики некоторые вещи. Но вот недавно ко мне зашли два католика из Рима, и моё недоумение разрешилось. Что такое Православие, они не понимали, но настроены были по-доброму. "Почему, — спросили они меня, — монахи сидят здесь? Почему они не идут в мир на общественное служение?" — "А разве, — ответил я, — маяки не должны стоять на скалах? Что, прикажете им переехать в города и подключиться к работе уличных фонарей? У маяков свое служение, у фонарей свое."
Монах — это не лампочка, которая висит над городским тротуаром и светит пешеходам, чтобы те — не спотыкались. Монах — есть далекий МАЯК, утвержденный высоко на скалах и своим сиянием освещающий моря и океаны и показывающий ПУТЬ — НАПРАВЛЕНИЕ для того, чтобы корабли – люди, народы — ШЛИ верным путем и ДОСТИГАЛИ Бога — пункта своего НАЗНАЧЕНИЯ.
Монахи — это регулярное войско Христа, поэтому они и не получают за свою службу денег. Вон, посмотри, многие люди не могут забыть Святой Горы Афон. В любом другом месте, куда бы они ни поехали, с них потребуют деньги и т. п., а на Святой Горе им нужно только получить разрешение на ее посещение; после этого они бесплатно могут идти по ней, куда захотят. Денег ни за еду, ни за ночлег с них не возьмут. Люди находят на Святой Горе нечто совершенно иное и получают от этого пользу.
После последнего пожара на Святой Горе туда приехало несколько высоких чиновников из ЕЭС посмотреть, в чём есть нужда, и выделить помощь. Были они и у меня в каливе. Во время беседы я сказал им следующее: "Мы пришли сюда давать, а не брать." — "Такое мы слышим впервые," — признались они и тут же записали услышанное в блокноты. Разве мы стали монахами для того, чтобы получать материальные блага? Мы стали монахами для того, чтобы давать духовное, не получая [взамен] материального. Нам необходимо быть свободными от житейского, чтобы радеть о духовном. Ради любви ко Христу мы бежали в горы, чтобы освободиться от неволи страстей самим и освободить от неё других. Задача монахов в том, чтобы от молитв и доброго примера — люди получили помощь и духовно Возродились.
Монах печётся о спасении собственном и о спасении всех живых и всех усопших. Настоящая, Божественная любовь кроется для монаха в боли за спасение своей души и в боли за спасение всего мира. Посвящённая Богу душа монаха содействует спасению не только его родных, но и земляков. Поэтому в Малой Азии в добром обычае было иметь хотя бы одного монаха от каждого рода, чтобы он предстательствовал о всех. В Фарасах, когда кто-то становился монахом, сельчане устраивали праздник на всё село. "Он, — говорили люди, — теперь и селу нашему будет помогать."
Конечно, монах никогда не говорит: "Я спасу мир." Он молится о спасении мира параллельно с молитвой о своём собственном спасении. А когда добрый Бог, услышав его молитву, помогает миру, монах не говорит: "Я спас мир, — но: — Бог спас мир." Монах должен достичь такого состояния, чтобы молиться: "Боже мой, Ты на меня не гляди, меня не милуй. Позаботься о мире, помилуй его." Монах молится так не потому, что сам он не нуждается в милости Божией, но потому, что имеет многую любовь к миру.
