В Петербурге, в гвардии, полковник Василий Милонов славился своим непутевым поведением. Любил он кутежи, лихо погулять, не слушал свою мать, женщину благочестивую, постоянно уговаривавшую его остепениться и взяться за разум. Не думал он и о Боге, ни о Вечной Жизни, ни о Страшном Суде. И тогда мать его стала усиленно просить Бога, чтобы Он Сам вразумил её сына и избавил его от дурной жизни.
Однажды Милонов вернулся домой навеселе и решил отдохнуть. Лег на койку и только закрыл глаза, как слышит из-за печки раздался чей-то явно обращающийся к нему громкий голос: «Милонов, возьми пистолет и застрелись». Он решил, что, кто-то из его приятелей собутыльников решил так над ним подшутить. Открыл глаза, поднялся с постели и осмотрел комнату, заглянул за печку – никого. Опять лег. И только закрыл глаза, начал дремать, как вдруг опять всё тот же голос, на том же самом месте требовательно и ещё громче повторяет: «Милонов, возьми пистолет и застрелись».
Стало Милонову как-то не по себе. Сказал своему денщику об этом. Тот посоветовал перекреститься, помолиться Богу, потому что это уже явно бес силу взял над ним и хочет его погибели. Полковник отругал денщика за суеверие и сказки, но денщик настоял на своем и просил барина отнестись к этому серьезно. Когда голос опять раздастся, то надо перекреститься и тогда сами убедитесь, что голос исчезнет. «Тогда вы барин сами увидите и поймете, что и Бог и бес существуют на самом деле». Барин прогнал советчика и решил опять лечь спать.
Только закрыл глаза, как опять тот же нахальный голос потребовал от него, чтобы он немедленно застрелился. Жутко стало. Перекрестился. За печкой утихло. Голос больше не повторялся. В этот момент бравый гвардеец окончательно протрезвился и впервые подумал о том, что мать за него молится, а как он живет?! И сон пропал, и интерес к прежней жизни исчез.
Решил, что пора каяться. Подал в отставку, пошел в Киевскую Лавру. Там ему удалось побеседовать с митрополитом, который посоветовал ему идти в Глинскую обитель и все рассказать игумену Филарету. Он так и сделал. Мать старушка еще была жива и благодарила от всей души Бога за то, что её сын наконец-то образумился. Милонов отдал матери всю свою пенсию, а сам остался в Глинской пустыни послушником и был им до конца своих дней, каясь и молясь о прощении грехов прежней жизни.
